От Редакции. Многие читатели просят рассказать о современной коррекции слабослышания: когда и как нужно подбирать слуховые аппараты, всем ли показана кохлеарная имплантация (КИ). Постоянный автор нашего журнала Наталья Демьяненко подробно обсудила все эти вопросы со специалистом.
ВАШ СОБЕСЕДНИК. 1 (61), 2022. АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ
От Редакции. Многие читатели просят рассказать о современной коррекции слабослышания: когда и как нужно подбирать слуховые аппараты, всем ли показана кохлеарная имплантация (КИ). Постоянный автор нашего журнала Наталья Демьяненко подробно обсудила все эти вопросы со специалистом.
Не знаю, как у других, но для меня потеря слуха началась с уверенности близких, что я не то, чтобы плохо слышу, – а просто не хочу слышать. Отчасти это соответствовало действительности: мне никогда не было интересно слушать разговоры о сериалах, было скучно присутствовать при обсуждении общих знакомых. Кто от кого и с кем, мне по жизни было абсолютно «по барабану». Больше нравилось читать, слушать музыку или книги. Иногда и самой приходили мысли: может быть, я действительно не использую слух за ненадобностью?
И лишь со временем и я, и родные почувствовали, что мне трудно принимать участие даже в интересном для меня разговоре, особенно по телефону. Потом стали всё дальше уходить звуковые книги, телевизор и радио. Врачи отказывались диагностировать у меня начальную потерю слуха до тех пор, пока она не перестала быть начальной. Период психологического отрицания у меня был довольно долгим, но потом всё же пришлось признать: я глохну.
Давно это всё было. Сейчас я понимаю, как важно узнавать подробности некоторых аспектов коррекции слуха, использования остающихся возможностей – не от дилетантов (которые дают советы по принципу: моей прабабушке в начале прошлого века здорово это помогло), а от практикующего в настоящее время врача.
Сегодня мой собеседник – врач-сурдолог Валерий Валерьевич Демин.
– Сейчас многих людей с нарушением слуха интересует операция по кохлеарному имплантированию. Всем известно, что такую операцию чаще делают детям. Но я лично знаю пример того, как человек, пять лет проживший в состоянии тотальной глухоты, после КИ спокойно общается даже по телефону. У меня история потери слуха очень отличается от ситуации этого счастливца. Но я посмотрела на него и думаю: сделаю-ка и я КИ. Если не поможет, пойду на повторную операцию, уберу имплант из головы и буду слышать, как сейчас. Валерий Валерьевич, а буду? Расскажите, пожалуйста, насколько обратима операция по КИ?
– Начну немного издалека. Прежде чем прооперировать человека, сделав КИ, ему предлагают пройти строжайший отбор. То есть существуют четкие показания для оперативного лечения: работает целая комиссия, которая решает, показана данная операция пациенту или нет. И сам человек, решившийся на данное оперативное лечение, должен ответственно подходить к такому выбору. Сама по себе операция без реабилитации не даст хорошего результата. После операции человек не сможет сразу понимать речь. Потребуется длительная работа с его стороны. Если пациент готов заниматься собой, развитием слуха, тогда у него будет хороший результат. Именно в связи со строгим отбором для КИ результат от операции всегда положительный. И отвечаю на Ваш вопрос: насколько обратима операция? Она не является обратимой. Структура внутреннего уха легко травмируема: если извлечь имплант, ухо уже не будет слышать так, как до операции. Поэтому операцию делают на хуже слышащем ухе.
– Не очень понятно про имплантирование детей. Зачастую КИ – единственный шанс для ребенка развиваться в мире звуков. Но ведь ребенку (допустим, годовалому) вживляют имплант, соответствующий его возрасту, так? Если да, то что делать, когда малыш вырастает? Проводится повторная операция? А разве можно, учитывая ту самую высокую степень травмируемости внутреннего уха?
– Вы правы: КИ детям делают намного чаще, чем взрослым. Сейчас на рынке существует несколько фирм, выпускающих кохлеарные импланты, и у каждой есть несколько разных имплантов, отличающихся размерами. Но это не главное. Главное то, что улитка (латинское слово cochlea: внутреннее ухо, куда вводят электродную решетку кохлеарного импланта) не растет. Она с рождения остается таких же размеров, каких была, и у всех людей в среднем одинаковая. Поэтому необходимости в повторной операции нет. К тому же, на дооперативном обследовании делается компьютерная томография височных костей, и, как правило, измеряется длина улитки у конкретного пациента. Таким образом, приступая к операции, хирург уже знает, какой длины нужен имплант.
– Вот это очень интересно! Теперь немного сменим тему и возьмем конкретный пример. Слабослышащий Денис. Пробовал носить несколько марок слуховых аппаратов, в том числе и хороших импортных. Звук усиливается, а речь остается неразборчивой. Слабослышащие знакомые, которые сами пользуются слуховыми аппаратами, говорят с недоумением, что Денис сам что-то делает не так, потому что практически всё зависит от привыкания к аппарату. Но к своим последним аппаратам (если не ошибаюсь, марки «Чили») он очень старался адаптироваться. Несколько месяцев промучился, но безуспешно. В результате дорогие, хорошие слуховые аппараты так и лежат невостребованными. Прокомментируйте, пожалуйста.
– Скорее всего, верно мое предположение: проблема в неправильно подобранном и настроенном слуховом аппарате.
– Второй случай практически противоположный. Денису должны помогать аппараты, но не помогают. А у Кирилла получилось так. При рождении, когда перерезали пуповину, через инструменты занесли грязь. Началось заражение крови. Ударной дозой антибиотиков жизнь мальчику спасли, но слух пропал полностью. Звуки, даже самые громкие, для Кирилла отсутствуют совсем. Многие не понимают, зачем ему в таком случае слуховой аппарат. Тем не менее, когда Кирилл надевает сверхмощный аппарат, начинает, если не слышать звуки, то как-то их чувствовать. Громкий окрик, звук подъезжающей машины, лай собаки. А что здесь, Валерий Валерьевич? Ведь, казалось бы, и помогать нечему. Между тем, слуховой аппарат Кириллу здорово улучшает качество жизни, вплоть до обеспечения безопасности.
– А Вы, можно сказать, уже сами ответили на вопрос. То есть, когда потеря слуха очень большая, а сам по себе аппарат не улучшает разборчивость речи, его главной задачей становится обеспечение безопасной жизнедеятельности.
– Существует норма, определенное количество децибел, выше которого врачи не рекомендуют нагружать слух. Читала даже, что со времени появления хороших гаджетов из-за частого использования наушников тугоухость за последние двадцать лет «помолодела». Но это касается здоровых людей. С другой стороны, людям с плохим слухом советуют его тренировать везде, где только можно, использовать по назначению. И вот слабослышащему ужасно комфортно слушать музыку, телевизор в наушниках. Ваше личное мнение, как врача: в данном случае это единственно возможная тренировка слуха? Все-таки слух ослаблен: есть ли риск потерять то немногое, что осталось?
– Слуху могут навредить слишком громкая музыка или шум на производстве при длительном и регулярном воздействии. А кратковременные громкие звуки не навредят. Это касается людей с нормальным слухом и слабослышащих. Но для слабослышащих еще играет важную роль, насколько правильно подобран и настроен слуховой аппарат. Если всё сделано верно, то человеку комфортно всегда, и слух будет сохраняться на прежнем уровне.
– Валерий Валерьевич, последний вопрос – уверена – волнует многих наших читателей. Мы привыкли к хорошим слуховым аппаратам, а они импортные. Как Вы считаете, есть ли перспектива у отечественных фирм, выпускающих слуховые аппараты, предложить достойный аналог импортным?
– Чтобы поставлять на рынок хорошие слуховые аппараты, нужны многолетние исследования, разработки технологий. Насколько я знаю, отечественный продукт хорошего качества в ближайшее время не выйдет. В будущем, конечно, может быть, и появится.